загружаем историю
подождите, мои хорошие
0%
Carrie
Bradshaw
женщина, сделавшая любовь своим делом
Подруги
Туфли
Статьи
из чего состоит керри брэдшоу?
Кэрри Брэдшоу — это не просто имя, это целая эпоха в мире моды и романтики! Представьте себе: Нью-Йорк, сверкающие огни, шумные улицы и безумные вечеринки. А в центре всего этого — она, Кэрри, с её неповторимым стилем и острым языком.
Наведи на предмет, чтобы изучить подробнее
Mac Book
Такси
Cosmopolitan
Туфли Manolo Blahnik
Кофе
Телефон
Сигареты
Это не просто транспорт — это её пауза между сценами. Слёзы после свиданий, звонки подругам, наброски колонок в голове. В такси Кэрри уезжала от чего-то — или к кому-то. И каждый раз с мыслью: «А вдруг это начало чего-то нового?»
Этот коктейль стал символом её дружбы с девочками. Они заказывали его в барах, смеялись, спорили и говорили о жизни. Космо — это их заклинание. Их маленький ритуал.
Они остались в её прошлом, но были частью многих ночей. Сигарета — это не про зависимость, а про паузу. Про момент, когда она сидит на подоконнике, думает и просто дышит. Иногда дым помогает выпустить то, что тяжело сказать словами.
Её самый преданный спутник. Этот старенький ноутбук с шумным кулером был местом рождения её мыслей, колонок, боли и восторгов. Кэрри печатала в постели, на кухне, на полу — где угодно. Она писала под утро, с сигаретой и бокалом вина, выводя слова, которые потом читали тысячи женщин. MacBook — это её голос. Её зеркало. Её всё.
Нью-Йорк, утро, каблуки и кофе. Это её ритуал. Он не просто бодрит — он придаёт ей ощущение движения, свободы и принадлежности к этому городу. С кофе в руке она шла по улицам, вела диалоги с собой и писала лучшие колонки.
Это её провод к Миранде, Саманте и Шарлотте. Это способ проживать чувства вслух, даже когда никого нет рядом. Она могла часами обсуждать каждый поцелуй, каждую паузу, каждое «привет».
Это не просто обувь. Это вера Кэрри в то, что даже когда ты падаешь — можно встать красиво. Эти туфли сопровождали её на свиданиях, на расставаниях, на дорожках аэропортов и коврах её квартиры. Она однажды сказала: «Я потратила 40 тысяч долларов на обувь — и это была лучшая инвестиция в моё счастье».
что в шкафу у керри брэдшоу?
Белая рубашка бывшего
«Иногда мы носим прошлое... просто потому что оно мягкое.»
Она осталась у неё после ночи с Бигом. Кэрри надевала её дома, когда скучала. Это не была слабость — это была память.
«Manolo — это моё храброе сердце. Даже когда на мне джинсы.»
Эти туфли она носила не только с платьями, но и с джинсами, просто идя в булочную или за кофе. Это был её способ напомнить себе: «Я достойна красоты — каждый день»
Туфли с джинсами
«Кто сказал, что взрослым нельзя мечтать?»
Этот образ стал иконой уже в заставке сериала. Она бежала по улицам Нью-Йорка, попадая под брызги из лужи — но не теряя блеска в глазах.
Легендарная юбка-пачка рядом с шёлковым топом
«Я писательница. Даже мое платье это знает.»
«Хорошее пальто, как хорошая подруга — согреет и никогда не предаст.»
Одно из самых эксцентричных платьев, в котором Кэрри появилась на модном показе. Как заявление — она живёт историями.
В этом пальто Кэрри пережила одно из своих самых болезненных расставаний. Оно стало символом силы и мягкости одновременно.
Газетное платье
Пальто цвета карамели
и розовый кексик
«Я реалистка, не циник»
миранда хоббс
«Я не стыжусь своих желаний. Я их праздную»
саманта джонс
«Я не могла не задаться вопросом…»
керри бредшоу
«Я просто хочу классическую любовь!»
шарлота йорк
подруги, сплетни
и розовый кексик
козерог
виски
пицца
адвокат, партнёр в юридической фирме
умная, саркастичная, прагматичная
независимость, рациональность и чёрный юмор
Знак зодиака:
ЕДА:
Работа:
Черта характера:
ЛЮБиТ:
Любимый напиток:
Миранда хоббс
лев
космополитен
суши
PR-директор, королева светской жизни
дерзкая, независимая, сексуально раскрепощённая
контроль, роскошь и отсутствие драмы
Знак зодиака:
ЕДА:
Работа:
Черта характера:
ЛЮБиТ:
Любимый напиток:
САМАНТА
ДЖОНС
ДЖОНС
рак
шампанское
круассан
куратор галереи, домохозяйка по любви
романтичная, идеалистка, консервативная
порядок, эстетику и настоящие чувства
Знак зодиака:
ЕДА:
Работа:
Черта характера:
ЛЮБиТ:
Любимый напиток:
ШАРЛОТТА ЙОРК
весы
космополитан
суши
колумнистка, писательница, модная икона Нью-Йорка
независимая, наблюдательная, вечно влюблённая в вопросы
Маноло Бланик, искренние разговоры, утро в городе и силу слов
Знак зодиака:
ЕДА:
Работа:
Черта характера:
ЛЮБиТ:
Любимый напиток:
керри Бредшоу
эй крошки
Откровенный разговор с подругами за коктейлем в баре: местами остро, местами смешно, но всегда по-настоящему.
колонка
Нажми на колонку
Та самая, в которой он жарил блины на моём кухонном полу и шептал что-то невнятное в 3:12 ночи. Она слегка выцвела, чуть пахнет табаком и чем-то тёплым. И, как ни странно, она — всё ещё здесь.
Каждый раз, когда я собираюсь выбросить её, рука замирает. Потому что это не просто ткань.Это напоминание о времени, когда всё казалось возможным.
Каждый раз, когда я собираюсь выбросить её, рука замирает. Потому что это не просто ткань.Это напоминание о времени, когда всё казалось возможным.
Когда он смотрел на меня, как будто я была ответом на все его вопросы. Когда я верила, что любовь — это навсегда.
Может, я не выбрасываю футболку не потому, что скучаю по нему. А потому, что скучаю по той себе, которая была в этих отношениях: беззащитной, наивной, верящей.
Может, я не выбрасываю футболку не потому, что скучаю по нему. А потому, что скучаю по той себе, которая была в этих отношениях: беззащитной, наивной, верящей.
Керри Бредшоу
Прошло два года. Я сменила причёску, квартиру и даже пароль от почты — особенно потому, что он знал старый. Я удалила его номер, отписалась от его друзей, очистила историю браузера и сердца. Почти. Но в нижнем ящике комода по-прежнему лежит его серая футболка.
Почему я не могу выбросить его футболку?
Может ли женщина быть свободной и любимой одновременно?
Может ли женщина быть свободной и любимой одновременно?
Почему я не могу выбросить его футболку?
Можно ли влюбиться в того, кто не любит Manolo?
Я всегда верила в свободу. В возможность выбирать — быть с кем-то или не быть. Работать, когда хочется.
Уезжать, куда зовёт сердце. Надевать, что угодно. Говорить, что угодно. Быть собой. Но любовь… любовь требует пространства.
Она хочет проникнуть в каждый угол твоей жизни, узнать, где ты хранишь своё слабое место. И иногда кажется, что чтобы быть любимой — нужно чем-то поступиться. Свободой? Сном? Самой собой?
Уезжать, куда зовёт сердце. Надевать, что угодно. Говорить, что угодно. Быть собой. Но любовь… любовь требует пространства.
Она хочет проникнуть в каждый угол твоей жизни, узнать, где ты хранишь своё слабое место. И иногда кажется, что чтобы быть любимой — нужно чем-то поступиться. Свободой? Сном? Самой собой?
В каждом романе, что у меня был, я то теряла себя, то находила. С мистером Бигом я стала маленькой девочкой, ждущей звонка.
С Эйданом — женщиной, которая чувствовала вину за то, что хочет большего. С Петровским я растворялась в его мире и забыла о своём.
Может ли женщина быть свободной и любимой одновременно? Возможно, если тот, кто любит тебя, не боится твоей силы. Если он не держит, а просто идёт рядом.
С Эйданом — женщиной, которая чувствовала вину за то, что хочет большего. С Петровским я растворялась в его мире и забыла о своём.
Может ли женщина быть свободной и любимой одновременно? Возможно, если тот, кто любит тебя, не боится твоей силы. Если он не держит, а просто идёт рядом.
Может ли женщина быть свободной и любимой одновременно?
Прошло два года. Я сменила причёску, квартиру и даже пароль от почты — особенно потому, что он знал старый. Я удалила его номер, отписалась от его друзей, очистила историю браузера и сердца. Почти. Но в нижнем ящике комода по-прежнему лежит его серая футболка.
Та самая, в которой он жарил блины на моём кухонном полу и шептал что-то невнятное в 3:12 ночи.
Она слегка выцвела, чуть пахнет табаком и чем-то тёплым. И, как ни странно, она — всё ещё здесь.
Та самая, в которой он жарил блины на моём кухонном полу и шептал что-то невнятное в 3:12 ночи.
Она слегка выцвела, чуть пахнет табаком и чем-то тёплым. И, как ни странно, она — всё ещё здесь.
Каждый раз, когда я собираюсь выбросить её, рука замирает. Потому что это не просто ткань.
Это напоминание о времени, когда всё казалось возможным.
Когда он смотрел на меня, как будто я была ответом на все его вопросы. Когда я верила, что любовь — это навсегда.
Может, я не выбрасываю футболку не потому, что скучаю по нему. А потому, что скучаю по той себе, которая была в этих отношениях: беззащитной, наивной, верящей.
Это напоминание о времени, когда всё казалось возможным.
Когда он смотрел на меня, как будто я была ответом на все его вопросы. Когда я верила, что любовь — это навсегда.
Может, я не выбрасываю футболку не потому, что скучаю по нему. А потому, что скучаю по той себе, которая была в этих отношениях: беззащитной, наивной, верящей.
Почему я не могу выбросить его футболку?
Я всегда считала, что обувь — это не просто аксессуар. Это выражение личности. Это способ сказать миру: «Вот она — я!» Без слов. Просто звуком каблуков по асфальту.
И вот однажды я встретила его. Он был умным, забавным и совершенно не обращал внимания на мои туфли.
Он не знал, кто такой Маноло Бланик. Он думал, что Jimmy Choo — это рэпер. Он не понимал, почему я могу провести час в бутике, выбирая пару, которую надену один раз.
И вот однажды я встретила его. Он был умным, забавным и совершенно не обращал внимания на мои туфли.
Он не знал, кто такой Маноло Бланик. Он думал, что Jimmy Choo — это рэпер. Он не понимал, почему я могу провести час в бутике, выбирая пару, которую надену один раз.
Но он знал, как заставить меня смеяться.
Он знал, когда мне нужно просто молчать.
Он был настоящим.
И я влюбилась. Без каблуков.
Без блеска. Просто в кроссовках и простоте.
Так можно ли влюбиться в того, кто не любит Manolo? Да. Но при условии, что он будет любить тебя. Даже босиком.
Он знал, когда мне нужно просто молчать.
Он был настоящим.
И я влюбилась. Без каблуков.
Без блеска. Просто в кроссовках и простоте.
Так можно ли влюбиться в того, кто не любит Manolo? Да. Но при условии, что он будет любить тебя. Даже босиком.
Можно ли влюбиться в того, кто не любит Manolo?
Откровенный разговор с подругами за коктейлем в баре: местами остро, местами смешно, но всегда по-настоящему.
колонка
Нажми на колонку
Он не знал, кто такой Маноло Бланик. Он думал, что Jimmy Choo — это рэпер. Он не понимал, почему я могу провести час в бутике, выбирая пару, которую надену один раз.
Но он знал, как заставить меня смеяться.
Он знал, когда мне нужно просто молчать.
Он был настоящим.
И я влюбилась. Без каблуков.
Но он знал, как заставить меня смеяться.
Он знал, когда мне нужно просто молчать.
Он был настоящим.
И я влюбилась. Без каблуков.
Без блеска. Просто в кроссовках и простоте.
Так можно ли влюбиться в того, кто не любит Manolo? Да. Но при условии, что он будет любить тебя. Даже босиком.
Так можно ли влюбиться в того, кто не любит Manolo? Да. Но при условии, что он будет любить тебя. Даже босиком.
Керри Бредшоу
Я всегда считала, что обувь — это не просто аксессуар. Это выражение личности. Это способ сказать миру: «Вот она — я!» Без слов. Просто звуком каблуков по асфальту.
И вот однажды я встретила его. Он был умным, забавным и совершенно не обращал внимания на мои туфли.
И вот однажды я встретила его. Он был умным, забавным и совершенно не обращал внимания на мои туфли.
Можно ли влюбиться в того, кто не любит Manolo?
Может ли женщина быть свободной и любимой одновременно?
Может ли женщина быть свободной и любимой одновременно?
Почему я не могу выбросить его футболку?
Можно ли влюбиться в того, кто не любит Manolo?
Откровенный разговор с подругами за коктейлем в баре: местами остро, местами смешно, но всегда по-настоящему.
колонка
Нажми на колонку
Лёгких касаний, лёгких прощаний, лёгкого забвения. Но что, если тело помнит всё? Что, если каждое прикосновение оставляет крошечный отпечаток в душе, как след от губной помады на воротнике рубашки?
Мы говорим себе, что не привязываемся. Что это игра.
Но однажды просыпаешься и не помнишь его имени — только то, как он гладил твою спину.
Мы говорим себе, что не привязываемся. Что это игра.
Но однажды просыпаешься и не помнишь его имени — только то, как он гладил твою спину.
И становится как-то холодно. Пусто.
Так существует ли секс без чувств? Возможно. Но тогда зачем мы так боимся, что нас не обнимут после?
Так существует ли секс без чувств? Возможно. Но тогда зачем мы так боимся, что нас не обнимут после?
Керри Бредшоу
В городе, где свидания можно заказать быстрее, чем пиццу, секс стал чем-то вроде приветствия. Как будто это просто часть рукопожатия: приятно познакомиться, раздевайся.
Мы стали мастерами лёгкости.
Мы стали мастерами лёгкости.
Я не могла не задаться вопросом: существует ли секс без чувств?
Может ли женщина быть свободной и любимой одновременно?
Может ли женщина быть свободной и любимой одновременно?
Почему я не могу выбросить его футболку?
Можно ли влюбиться в того, кто не любит Manolo?
Откровенный разговор с подругами за коктейлем в баре: местами остро, местами смешно, но всегда по-настоящему.
колонка
Нажми на колонку
Она хочет проникнуть в каждый угол твоей жизни, узнать, где ты хранишь своё слабое место. И иногда кажется, что чтобы быть любимой — нужно чем-то поступиться. Свободой? Сном? Самой собой?
В каждом романе, что у меня был, я то теряла себя, то находила. С мистером Бигом я стала маленькой девочкой, ждущей звонка.
В каждом романе, что у меня был, я то теряла себя, то находила. С мистером Бигом я стала маленькой девочкой, ждущей звонка.
С Эйданом — женщиной, которая чувствовала вину за то, что хочет большего. С Петровским я растворялась в его мире и забыла о своём.
Может ли женщина быть свободной и любимой одновременно? Возможно, если тот, кто любит тебя, не боится твоей силы. Если он не держит, а просто идёт рядом. Если его любовь — не клетка, а крылья.
Может ли женщина быть свободной и любимой одновременно? Возможно, если тот, кто любит тебя, не боится твоей силы. Если он не держит, а просто идёт рядом. Если его любовь — не клетка, а крылья.
Керри Бредшоу
Я всегда верила в свободу. В возможность выбирать — быть с кем-то или не быть.
Уезжать, куда зовёт сердце. Надевать, что угодно. Говорить, что угодно. Быть собой. Но любовь… любовь требует пространства.
Уезжать, куда зовёт сердце. Надевать, что угодно. Говорить, что угодно. Быть собой. Но любовь… любовь требует пространства.
Может ли женщина быть свободной и любимой одновременно?
Может ли женщина быть свободной и любимой одновременно?
Может ли женщина быть свободной и любимой одновременно?
Почему я не могу выбросить его футболку?
Можно ли влюбиться в того, кто не любит Manolo?
Лента жизни Керри
Встреча с мужчиной мечты
Первые туфли Manolo Blahnik
Нажми на папки, чтобы изучить подробнее
Начало колонки “Sex and the City”
Он был просто... Биг
Первое расставание с Бигом
Предложение от Бига через туфли
Париж и чувство потерянности
Отношения с Эйданом
Возвращение в Нью-Йорк и выбор себя
Он появился внезапно — харизматичный, загадочный, неуловимый. Их встреча стала началом той самой истории, которую Кэрри раньше писала о других, а теперь — переживала сама. Это был не идеал, а вызов. И именно поэтому — её мужчина мечты.
Биг вернулся за ней. Но настоящим возвращением стало то, как она вновь встала на ноги. В своём городе. Со своими подругами. В своём ритме. Это был не конец истории — это была точка, с которой она начала жить по-настоящему. Для себя.
Она переехала в Париж ради любви. Но оказалось, что там не было её — ни в квартире, ни в городе, ни в нём. Она перестала писать. Перестала быть собой. И поняла: даже в самом красивом месте мира нельзя быть счастливой, если ты теряешь себя.
Он знал, что кольцо — не её мечта. Она не хотела быть чьей-то женой. Она хотела быть собой — с кем-то рядом. Подаренные туфли стали символом признания: "Я тебя вижу. И люблю такой, какая ты есть."
Эйдан был всем, чего она «должна была хотеть»: добрым, надёжным, настоящим. Но Кэрри предала его — и поняла: нельзя быть с кем-то, кто тебя любит, если ты не умеешь любить себя. Этот роман научил её честности — и боли выбора.
Он ушёл. Без объяснений, без финала. Для Кэрри это было не просто разбитое сердце — это был кризис идентичности. Она потерялась и пыталась найти себя в текстах, сигаретах и прогулках по городу. Но именно с этого момента начался её путь к самопониманию.
В тот день она поняла: обувь — это не просто мода. Это её способ быть собой. Эти туфли стали символом свободы, женственности и силы. С них началась её зависимость — и стиль, за который её полюбили миллионы.
Это был не просто текст в газете. Это было начало её пути. Колонка стала зеркалом её мыслей, способом понять себя и других. Кэрри превратила личные переживания в голос женщин Нью-Йорка, и с этого момента каждый её вопрос начинался со слов: «I couldn’t help but wonder…»
Это был не просто текст в газете. Это было начало её пути. Колонка стала зеркалом её мыслей, способом понять себя и других. Кэрри превратила личные переживания в голос женщин Нью-Йорка, и с этого момента каждый её вопрос начинался со слов: «I couldn’t help but wonder…»
Он появился внезапно — харизматичный, загадочный, неуловимый. Их встреча стала началом той самой истории, которую Кэрри раньше писала о других, а теперь — переживала сама. Это был не идеал, а вызов. И именно поэтому — её мужчина мечты.
В тот день она поняла: обувь — это не просто мода. Это её способ быть собой. Эти туфли стали символом свободы, женственности и силы. С них началась её зависимость — и стиль, за который её полюбили миллионы.
Он ушёл. Без объяснений, без финала. Для Кэрри это было не просто разбитое сердце — это был кризис идентичности. Она потерялась и пыталась найти себя в текстах, сигаретах и прогулках по городу. Но именно с этого момента начался её путь к самопониманию.
Он знал, что кольцо — не её мечта. Она не хотела быть чьей-то женой. Она хотела быть собой — с кем-то рядом. Подаренные туфли стали символом признания: "Я тебя вижу. И люблю такой, какая ты есть."
Эйдан был всем, чего она «должна была хотеть»: добрым, надёжным, настоящим. Но Кэрри предала его — и поняла: нельзя быть с кем-то, кто тебя любит, если ты не умеешь любить себя. Этот роман научил её честности — и боли выбора.
Она переехала в Париж ради любви. Но оказалось, что там не было её — ни в квартире, ни в городе, ни в нём. Она перестала писать. Перестала быть собой. И поняла: даже в самом красивом месте мира нельзя быть счастливой, если ты теряешь себя.
Биг вернулся за ней. Но настоящим возвращением стало то, как она вновь встала на ноги. В своём городе. Со своими подругами. В своём ритме. Это был не конец истории — это была точка, с которой она начала жить по-настоящему. Для себя.
ну что за богиня!
Знаковые места Кэрри
Upper East Side
Meatpacking District
Нажми на фото, чтобы изучить подробнее
Манхэттен глазами Кэрри — где мода, чувства и вдохновение сливаются в одно
Центральный парк
Клубы и бары
Квартира Керри
Кафе на углу
Бутики
Редакция, где печаталась её колонка
Дома подруг
Дом Бига
Маленькая, немного неуклюжая, но настоящая. Квартира Кэрри — это её вселенная. Здесь она писала на своём старом MacBook, лежа в постели, закутавшись в одеяло и размышляя о мужчинах, моде и свободе. Именно здесь она курила на подоконнике, примеряла туфли, разговаривала с подругами по телефону и писала самые важные колонки своей жизни.
Это не просто квартира — это её отражение: уютная, хаотичная и полная чувства.
Это не просто квартира — это её отражение: уютная, хаотичная и полная чувства.
Здесь она пила кофе, писала, наблюдала за прохожими. Здесь обсуждались самые важные темы — от измен до «взрослого секса». Это были её наблюдательные пункты, её мини-офисы. Она не просто пила латте — она ловила город и превращала его в текст.
В этих кафе она писала строки, которые позже стали голосом всех одиноких девушек Нью-Йорка.
В этих кафе она писала строки, которые позже стали голосом всех одиноких девушек Нью-Йорка.
Она говорила: «Я люблю деньги… только жаль, что все они — на моих ногах». В этих бутиках Кэрри была одновременно счастлива и уязвима. Здесь она забывала о банковском счёте, но вспоминала, кто она есть. Эти места — как храмы, где она обретала уверенность. Иногда — временную.
Именно в бутике Manolo однажды кто-то украл её туфли на вечеринке. Это был момент истины — что для неё на самом деле важно.
Именно в бутике Manolo однажды кто-то украл её туфли на вечеринке. Это был момент истины — что для неё на самом деле важно.
Место, где её мысли становились печатными строками. Здесь она сталкивалась с критикой, сроками, редакторами. Но именно это место дало ей возможность быть услышанной. В этих стенах она из девушки с вопросами стала женщиной с голосом.
Сложное место. Роскошный, немного холодный, он всегда был метафорой их отношений. Он был недоступен, даже когда двери были открыты. Кэрри чувствовала себя там гостьей, пока однажды он не протянул ей ту самую коробку с туфлями вместо кольца.
Это был момент, когда дом Бига стал и её пространством тоже.
Это был момент, когда дом Бига стал и её пространством тоже.
Сцена десятков разговоров и признаний. Здесь Кэрри бегала, гуляла с подругами, расставалась, мирилась и просто дышала. Это был её личный остров покоя в бешеном Нью-Йорке.
Именно здесь она обсуждала с Мирандой: можно ли доверять любви, если ты уже раз обожглась?
Именно здесь она обсуждала с Мирандой: можно ли доверять любви, если ты уже раз обожглась?
Уютная кухня Шарлотты, где они обсуждали “высокие чувства”. Лофт Саманты, где царила абсолютная свобода. Квартира Миранды, где всё было по плану — но с местом для драмы. Эти дома — как разные грани жизни Кэрри. Она чувствовала себя дома в каждом из них. Потому что дружба — это тоже адрес.
Каждое коктейльное платье Кэрри — это маленький фрагмент из этих мест. Здесь происходили судьбоносные вечеринки, горячие флирты и громкие разговоры. Тут Саманта объявляла о новых романах, Миранда — о новых претензиях к жизни, а Шарлотта — просто пыталась выжить.
Маленькая, немного неуклюжая, но настоящая. Квартира Кэрри — это её вселенная. Здесь она писала на своём старом MacBook, лежа в постели, закутавшись в одеяло и размышляя о мужчинах, моде и свободе. Именно здесь она курила на подоконнике, примеряла туфли и писала самые важные колонки своей жизни.
Это не просто квартира — это её отражение: уютная, хаотичная и полная чувства.
Это не просто квартира — это её отражение: уютная, хаотичная и полная чувства.
Она говорила: «Я люблю деньги… только жаль, что все они — на моих ногах». В этих бутиках Кэрри была одновременно счастлива и уязвима. Здесь она забывала о банковском счёте, но вспоминала, кто она есть. Эти места — как храмы, где она обретала уверенность. Иногда — временную.
Именно в бутике Manolo однажды кто-то украл её туфли на вечеринке. Это был момент истины — что для неё на самом деле важно.
Именно в бутике Manolo однажды кто-то украл её туфли на вечеринке. Это был момент истины — что для неё на самом деле важно.
Здесь она пила кофе, писала, наблюдала за прохожими. Здесь обсуждались самые важные темы — от измен до «взрослого секса». Это были её наблюдательные пункты, её мини-офисы. Она не просто пила латте — она ловила город и превращала его в текст.
В этих кафе она писала строки, которые позже стали голосом всех одиноких девушек Нью-Йорка.
В этих кафе она писала строки, которые позже стали голосом всех одиноких девушек Нью-Йорка.
Сложное место. Роскошный, немного холодный, он всегда был метафорой их отношений. Он был недоступен, даже когда двери были открыты. Кэрри чувствовала себя там гостьей, пока однажды он не протянул ей ту самую коробку с туфлями вместо кольца.
Это был момент, когда дом Бига стал и её пространством тоже.
Это был момент, когда дом Бига стал и её пространством тоже.
Место, где её мысли становились печатными строками. Здесь она сталкивалась с критикой, сроками, редакторами. Но именно это место дало ей возможность быть услышанной. В этих стенах она из девушки с вопросами стала женщиной с голосом.
Каждое коктейльное платье Кэрри — это маленький фрагмент из этих мест. Здесь происходили судьбоносные вечеринки, горячие флирты и громкие разговоры. Тут Саманта объявляла о новых романах, Миранда — о новых претензиях к жизни, а Шарлотта — просто пыталась выжить.
Уютная кухня Шарлотты, где они обсуждали “высокие чувства”. Лофт Саманты, где царила абсолютная свобода. Квартира Миранды, где всё было по плану — но с местом для драмы. Эти дома — как разные грани жизни Кэрри. Она чувствовала себя дома в каждом из них. Потому что дружба — это тоже адрес.
Сцена десятков разговоров и признаний. Здесь Кэрри бегала, гуляла с подругами, расставалась, мирилась и просто дышала. Это был её личный остров покоя в бешеном Нью-Йорке.
Именно здесь она обсуждала с Мирандой: можно ли доверять любви, если ты уже раз обожглась?
Именно здесь она обсуждала с Мирандой: можно ли доверять любви, если ты уже раз обожглась?
Чему нас учит Секс в большом городе?
Каждая героиня — это грань женского опыта, и зрительки узнают в них себя.
Красная помада
Дневник Керри
Туфли в коробке вместо кольца от Бига
Одинокий ключ от квартиры
Открытка из Парижа
Мобильный телефон
Нажми на предмет и узнай
Сериал стал голосом женщин, которые ищут себя, а не просто мужчину.
Быть собой — самая модная вещь, которую ты можешь сделать.
Кэрри учит не бояться своей индивидуальности. Её стиль — это проявление внутреннего мира, и именно поэтому она всегда выделяется из толпы.
Кэрри учит не бояться своей индивидуальности. Её стиль — это проявление внутреннего мира, и именно поэтому она всегда выделяется из толпы.
Иногда уехать — единственный способ вернуться к себе.Переезд в Париж стал побегом, но и зеркалом. Кэрри поняла: нельзя растворяться в ком-то, даже ради любви.
Любовь не всегда идеальна, но она твоя.
Не все отношения были правильными, но каждая история — важная часть жизни. Кэрри показывает, что даже боль приносит рост и понимание себя.
Не все отношения были правильными, но каждая история — важная часть жизни. Кэрри показывает, что даже боль приносит рост и понимание себя.
Любовь не всегда идеальна, но она твоя.
Не все отношения были правильными, но каждая история — важная часть жизни. Кэрри показывает, что даже боль приносит рост и понимание себя.
Не все отношения были правильными, но каждая история — важная часть жизни. Кэрри показывает, что даже боль приносит рост и понимание себя.
Дружба — это любовь, которая никогда не уходит.
В центре сюжета — связь между четырьмя женщинами. Их разговоры, поддержка и совместные ужины — настоящая опора в большом городе.
В центре сюжета — связь между четырьмя женщинами. Их разговоры, поддержка и совместные ужины — настоящая опора в большом городе.
Дружба — это любовь, которая никогда не уходит.
В центре сюжета — связь между четырьмя женщинами. Их разговоры, поддержка и совместные ужины — настоящая опора в большом городе.
В центре сюжета — связь между четырьмя женщинами. Их разговоры, поддержка и совместные ужины — настоящая опора в большом городе.
Иногда лучшее “да” — это твёрдое “нет”.
Кэрри научилась говорить «нет» не потому, что не любила, а потому что начала любить себя больше.
Кэрри научилась говорить «нет» не потому, что не любила, а потому что начала любить себя больше.
Иногда лучшее “да” — это твёрдое “нет”.
Кэрри научилась говорить «нет» не потому, что не любила, а потому что начала любить себя больше.
Кэрри научилась говорить «нет» не потому, что не любила, а потому что начала любить себя больше.
Секс — это тоже разговор.
Смелость Кэрри говорить о сексе открыто изменила целое поколение. Она показала, что интимность — это не табу, а важная часть любви и свободы.
Смелость Кэрри говорить о сексе открыто изменила целое поколение. Она показала, что интимность — это не табу, а важная часть любви и свободы.
Секс — это тоже разговор.
Смелость Кэрри говорить о сексе открыто изменила целое поколение. Она показала, что интимность — это не табу, а важная часть любви и свободы.
Смелость Кэрри говорить о сексе открыто изменила целое поколение. Она показала, что интимность — это не табу, а важная часть любви и свободы.
Иногда уехать — единственный способ вернуться к себе.Переезд в Париж стал побегом, но и зеркалом. Кэрри поняла: нельзя растворяться в ком-то, даже ради любви.
Быть собой — самая модная вещь, которую ты можешь сделать.
Кэрри учит не бояться своей индивидуальности. Её стиль — это проявление внутреннего мира, и именно поэтому она всегда выделяется из толпы.
Кэрри учит не бояться своей индивидуальности. Её стиль — это проявление внутреннего мира, и именно поэтому она всегда выделяется из толпы.
рассказывала
Мария Титаренко
МЕНЮ
01
02
03
04
05
06
07
01
02
03
04
05
06
07
Можно ли влюбиться в того, кто не любит Manolo?
Я всегда считала, что обувь — это не просто аксессуар. Это выражение личности. Это способ сказать миру: «Вот она — я!» Без слов. Просто звуком каблуков по асфальту.
И вот однажды я встретила его. Он был умным, забавным и совершенно не обращал внимания на мои туфли.
Он не знал, кто такой Маноло Бланик. Он думал, что Jimmy Choo — это рэпер. Он не понимал, почему я могу провести час в бутике, выбирая пару, которую надену один раз.
Но он знал, как заставить меня смеяться.
Он знал, когда мне нужно просто молчать.
Он был настоящим.
И я влюбилась. Без каблуков.
Без блеска. Просто в кроссовках и простоте.
Так можно ли влюбиться в того, кто не любит Manolo? Да. Но при условии, что он будет любить тебя. Даже босиком.
И вот однажды я встретила его. Он был умным, забавным и совершенно не обращал внимания на мои туфли.
Он не знал, кто такой Маноло Бланик. Он думал, что Jimmy Choo — это рэпер. Он не понимал, почему я могу провести час в бутике, выбирая пару, которую надену один раз.
Но он знал, как заставить меня смеяться.
Он знал, когда мне нужно просто молчать.
Он был настоящим.
И я влюбилась. Без каблуков.
Без блеска. Просто в кроссовках и простоте.
Так можно ли влюбиться в того, кто не любит Manolo? Да. Но при условии, что он будет любить тебя. Даже босиком.
Почему я не могу выбросить его футболку?
Прошло два года. Я сменила причёску, квартиру и даже пароль от почты — особенно потому, что он знал старый. Я удалила его номер, отписалась от его друзей, очистила историю браузера и сердца. Почти. Но в нижнем ящике комода по-прежнему лежит его серая футболка.
Та самая, в которой он жарил блины на моём кухонном полу и шептал что-то невнятное в 3:12 ночи. Она слегка выцвела, чуть пахнет табаком и чем-то тёплым. И, как ни странно, она — всё ещё здесь.
Каждый раз, когда я собираюсь выбросить её, рука замирает. Потому что это не просто ткань.
Это напоминание о времени, когда всё казалось возможным.
Когда он смотрел на меня, как будто я была ответом на все его вопросы. Когда я верила, что любовь — это навсегда.
Та самая, в которой он жарил блины на моём кухонном полу и шептал что-то невнятное в 3:12 ночи. Она слегка выцвела, чуть пахнет табаком и чем-то тёплым. И, как ни странно, она — всё ещё здесь.
Каждый раз, когда я собираюсь выбросить её, рука замирает. Потому что это не просто ткань.
Это напоминание о времени, когда всё казалось возможным.
Когда он смотрел на меня, как будто я была ответом на все его вопросы. Когда я верила, что любовь — это навсегда.
Может ли женщина быть свободной и любимой одновременно?
Я всегда верила в свободу. В возможность выбирать — быть с кем-то или не быть. Работать, когда хочется.
Уезжать, куда зовёт сердце. Надевать, что угодно. Говорить, что угодно. Быть собой. Но любовь… любовь требует пространства.
Она хочет проникнуть в каждый угол твоей жизни, узнать, где ты хранишь своё слабое место. И иногда кажется, что чтобы быть любимой — нужно чем-то поступиться. Свободой? Сном? Самой собой?
В каждом романе, что у меня был, я то теряла себя, то находила. С мистером Бигом я стала маленькой девочкой, ждущей звонка.
С Эйданом — женщиной, которая чувствовала вину за то, что хочет большего. С Петровским я растворялась в его мире и забыла о своём.
Может ли женщина быть свободной и любимой одновременно? Возможно, если тот, кто любит тебя, не боится твоей силы.
Уезжать, куда зовёт сердце. Надевать, что угодно. Говорить, что угодно. Быть собой. Но любовь… любовь требует пространства.
Она хочет проникнуть в каждый угол твоей жизни, узнать, где ты хранишь своё слабое место. И иногда кажется, что чтобы быть любимой — нужно чем-то поступиться. Свободой? Сном? Самой собой?
В каждом романе, что у меня был, я то теряла себя, то находила. С мистером Бигом я стала маленькой девочкой, ждущей звонка.
С Эйданом — женщиной, которая чувствовала вину за то, что хочет большего. С Петровским я растворялась в его мире и забыла о своём.
Может ли женщина быть свободной и любимой одновременно? Возможно, если тот, кто любит тебя, не боится твоей силы.
